|
|
 |
 |
|
Номер
12(81)
декабрь 2016 года
<<< back to non-mobile |
|
Сергей Ребельский
 |
|
Куда идут ремесленники строем? Какому их обучат ремеслу? Они идут навстречу. Здравствуй, племя
младое,
незнакомое. Не дай мне Бог увидеть твой могучий
возраст…
Лев
Лосев
Алексею Пименову, который - своими глубокими лекциями
по истории -
способствовал появлению этой пьесы.
Действующие лица:
Фёдор Ефимович Кацман, Президент Евруссии
Рахиль Трофимовна, его жена
Мария, их дочь
Семён Ильич Петров, военный министр, генерал
Константин, Великий Князь Московский и Уральский
Посол Эмиратов Средней и Малой Азии
Соня Вильямс, корреспондент газеты «Вашингтон Пост»
Варда Бенаньяху, Премьер-министр Израиля
Мохаммад Исмаил Зензиди, Великий Халиф Западной и
Центральной Европы
Шейх Омар, советник Великого Халифа
Соломон, начальник Президентской охраны
Джихадисты
Зяма, робот
Действие происходит в столице Евруссии г. Витебске весной
2045 года.
Действие первое
В темноте вступает музыка. Это
незнакомая нам мелодия, в которой можно, однако же, уловить мотивы широко
известных старинных песен; среди прочих, угадываются «Прощание славянки»,
«Тум-балалайка», «Вставай, страна огромная», «Ам фон припечек».
Картина 1-я
Вспыхивают прожектора, но
занавес закрыт. На авансцене двое в блестящих тренировочных костюмах: они
состязаются в каком-то спортивном единоборстве. Сразу понятно, что силы
партнёров не равны. ФЁДОРУ лет 55, он маленький, лысоватый, с круглым,
улыбчивым лицом, оттопыренными ушами и крупным носом, с наметившимся
брюшком. Противник его - СОЛОМОН, двухметровый, накачанный гигант, немного
за 30: мрачное выражение лица, могучие бицепсы, отточенные движения
профессионального убийцы.
ФЁДОР (наносит удары). Ух! Ух!
И так ещё! Ух!
СОЛОМОН молча парирует удары.
ФЁДОР (бьёт). Вот тебе!
Получай, ордынская сволочь! (Бьёт изо всех сил). Получай, халифатская
гадина! (Останавливается, тяжело дыша). Мончик, это что же это опять за
фокусы? Ты снова поддаёшься! Я ж тебя просил! Просил я тебя или нет?
СОЛОМОН (угрюмо). Просили. Не
пиддаюся я. Просто обмежую ризкисть своих прийомив.
ФЁДОР Тогда вытри губы!
СОЛОМОН, удивлённый, вытирает
губы тыльной стороной ладони.
ФЁДОР
А теперь - киш мир ин тохес! (С досадой). А ты не
ограничивай! Резкость своих приёмов!
Пауза.
СОЛОМОН (нисколько не обижен
сделанным ему предложением). Если я, Фёдор Ефимыч, ненароком вас зачеплю,
у вашому организми що-небудь самым кошмарным образом поломается. Нам це
треба? Хватит з вас прошлогоднего покушения.
ФЁДОР (ядовито). Эдаким
макаром, друг мой ситный Соломон, никогда я не выучусь действовать в
обстановке реальной опасности!
СОЛОМОН. У обстановци реальной
опасности предоставьте дияти мени! И моим парубкам. (Помолчав, с
усмешечкой). Давайте, пан Президент, размежуемо наши обязанности. Вы
управляете державою. А я – забеспечую вашу сохранность. Или ще проще:
больше дела, меньше слов, киш ин тухес, будь здоров!
ФЁДОР. Это там у вас, в
Казятине, – какая-то неаппетитная тУхес. А здесь, в Витебске –
полноценная, благородная тОхес!
Пауза. Появляется ЗЯМА: он
робот, серовато-коричневой раскраски, ростом с подростка; некоторые части
его тускло поблескивают, другие, как нам придётся ещё убедиться, могут
неожиданным образом открываться; говорит высоким, лишённым выражения
голосом.
ЗЯМА. Господин Президент,
господин Посол Эмиратов Средней и Малой Азии!
ФЁДОР. Ну и чего – посол
Эмиратов?
ЗЯМА. В приёмной сидит ровно
два часа. Вы сказали, примете его через два часа.
ФЁДОР (махнув рукой). Эко дело…
Ещё подождёт. Они терпеливые, эмиратовцы… эмиратчики... Иди, Зяма, ты
покуда иди, отдыхай… подзаряжайся...
ЗЯМА уходит. Пауза.
(Соломону). Ну ладненько. Это у нас чего было, крав-мага?
Давай таперича дзюдо.
Начинают кружить один вокруг
другого, пытаясь ухватить противника за рукав. Наконец, отклонившись и
сделав подножку, ФЁДОР эффектно бросает СОЛОМОНА через плечо, тот с
грохотом рушится на пол. Медленно подымается.
(Тревожно). Не ушибся?
СОЛОМОН. Насмихаэтеся? А кинули
сповна пристойно! Прогресс очевидний!
Снова является ЗЯМА.
ФЁДОР (Зяме). Ну чего тебе ещё?
ЗЯМА. Его Высочество, Великий
Князь Константин. На проводе. Прикажете соединить?
ФЁДОР (поразмыслив секунду).
Скажи, я сам Его Высочеству перезвоню. Минут через двадцать. Душ приму,
переоденусь и перезвоню. (Поспешно). Этого можешь не говорить! (Соломону).
Всё равно завязывать пора – ты уж, по глазам вижу, притомился!
Все ТРОЕ удаляются.
Картина 2-я
Входит ФЁДОР, он в полном официальном облачении: чёрный фрак, ордена.
Следом семенит ЗЯМА.
ФЁДОР (Зяме). Теперь вот давай,
соединяй! С Великим Князем. И пригласи генерала Петрова.
ЗЯМА. Слушаюсь.
Пауза.
Великий Князь на проводе.
ФЁДОР. Врубай пузырь.
ЗЯМА поводит рукой, из кончика
которой с громким шипением выползает огромная, метров трёх в диаметре у
основания, голографическая полусфера. Едва различимая поверхность пузыря
переливается лёгкими золотистыми волнами. Внутри полусферы, на высоком,
роскошно украшенном стуле, вероятно – троне, восседает КОНСТАНТИН. Ему под
60, усы, борода, правильное славянское лицо. На нём официальное
велико-княжеское облачение: горностаевая мантия, украшенная драгоценными
камнями шапка с собольей оторочкой и золотым православным крестом, в руках
держава и скипетр.
Слышатся несколько тактов из
«Боже, Царя храни!»
ФЁДОР. Добро пожаловать, Ваше
Высочество!
КОНСТАНТИН. Приветствую вас,
Ваше Превосходительство. Я к вам с официальным визитом, если позволите.
ЗЯМА (объявляет). Военный
министр, генерал Петров.
Входит генерал ПЕТРОВ. Это
среднего роста, худощавый мужчина лет 60: высокий лоб, залысины,
элегантные, коротко постриженные усики на гладком лице. Одет в
гражданский, светло-серый костюм-тройку, который дополняют изящный
тёмно-серый галстук и чёрные лакированные туфли.
ФЁДОР. Заходите, Семён Ильич,
прошу вас. Вот к нам товарищ Великий Князь пожаловал, с официальным
визитом. Предчувствую, могут возникнуть вопросы из вашей сферы
компетентности. (Князю). Слушаем вас, Ваше Высочество.
КОНСТАНТИН (откладывая державу
и скипетр). У меня всего два вопроса, господа. Перво-наперво, позвольте
пригласить вас, господин Президент, главу дружественного, соседнего
государства, на юбилейные торжества, посвящённые 100-летию Великой Победы.
Военный парад 9 мая 2045 года на Красной площади, концерт в Большом,
праздничный ужин в Кремле. Милости просим! Размер делегации - на ваше
усмотрение. Формальное приглашение отправлено будет сегодня же.
ФЁДОР (задумчиво). Благодарю
вас, князь. От всей бы, как говорится, души, - только ведь у нас, в
Витебске, своя программа намечается. Для еврусов юбилей этот – скорее,
боль, чем торжество. Прямо, даже и не знаю…
КОНСТАНТИН (Петрову). Скажи
хоть ты ему, Семён Ильич! Как простой русский мужик! Растолкуй, что
сердцем Великой Победы всегда была и вовеки пребудет Москва!
ФЁДОР (хихикнув). Русский он,
положим, – такой же, как и я, только более усложнённым способом: что отец,
что мать – оба половинки.
ПЕТРОВ (официально). Насколько
мне известно, вопрос о том, ехать ли господину Президенту на торжества,
находится в компетенции Парламента. Вот пусть депутаты и решают. Ваше
Высочество, кажется, упоминали о втором вопросе?
КОНСТАНТИН (тяжело вздохнув).
Нам крайне необходима ваша помощь, господа. Положение на востоке
критическое. Дивизии Орды концентрируются в пред-Уральи. Нельзя исключить
вероломного нарушения мирного соглашения и прямого военного вторжения на
территорию Княжества.
ФЁДОР переводит взгляд на
ПЕТРОВА.
ПЕТРОВ. Шесть бронетанковых
дивизий, две пехотно-летательные бригады. Маловато для полномасштабной
агрессии, но достанет, чтоб оттяпать кусок территории.
КОНСТАНТИН. Не забывайте,
господа: коли б не Московское княжество – вам самим давно бы уже пришлось
иметь дело с Ордой. Как это было у Блока: «Держали щит меж двух враждебных
рас: монголов и Европы».
ФЁДОР. О чём же вы просите?
КОНСТАНТИН. Мои военные
советники утверждают: нам абсолютно необходимо превосходство в воздухе. К
несчастью, русские самолёты легко уязвимы для противовоздушной обороны
противника. Если б у нас была эта ваша новейшая модель… сверхскоростная…
как её: ЕвРу-16? Мы могли бы тогда предъявить Орде ультиматум, потребовать
немедленного рассредоточения. А в случае отказа – начать бомбардировки
приграничных районов. (Помолчав, просительно). Евруссия – наш единственный
союзник, господа. (Ещё помолчав). В долгу не останемся!
Пауза.
ФЁДОР. Сколько?
КОНСТАНТИН. Советники
утверждают: для начала достало бы 25-30 машин.
ФЁДОР (оборачиваясь к Петрову).
Сколько у нас ЕвРу-16, генерал?
ПЕТРОВ. Восемьдесят два,
господин Президент. (Помедлив). Про могилы, господин Президент.
ФЁДОР. Ах, да, конечно.
(Константину, решительно). Я одолжу вам самолёты, Великий Князь. У нас
ведь тоже реальных союзников – раз, два и обчёлся: вы да Израиль. Пять
тысяч лет весь мир ненавидит евреев. А с некоторых пор – мало кто жалует и
русских. Так что, к Евруссии – двойная вражда! (Помолчав). Вместе с
экипажами одолжу. В беде русских братьев не оставим! (Твёрдо). Но только
вот что, князь: отношения между нашими державами должны оставаться
кристально чистыми! С негодованием узнал: на еврейском кладбище в Ижевске
осквернены десятки могил. Свастики, прочие нацистские штучки. Мы
абсорбировали своих сограждан-еврусов, но мы не можем эвакуировать наши
могилы! Евруссия официально требует от Московского княжества решительного
пресечения антисемитских выходок!
Пауза.
КОНСТАНТИН (сокрушённо). Вот те
раз, а мне и не докладывали ещё… Это я разберусь, это обещаю… Тысяцкие,
небось… У меня внутренняя обстановочка тоже, доложу я вам, не сахар… Это
ведь под меня копают… Разберусь!
Пауза.
ПЕТРОВ. Если мне позволено
будет сменить тему, хотел бы обратить ваше внимание на следующее пикантное
обстоятельство. По мере того, как разгорается гражданская война в
центральном Китае, количество беженцев на территорию Орды растёт. В
нынешнем году ожидается более 15 миллионов беженцев. Борьба с которыми
существенно распыляет полицейские и военные ресурсы Орды. Предлагаю
совместными усилиями двух разведок активизировать нагнетание панических
слухов среди рядовых китайцев. Тем самым резко подхлестнув беженские
потоки.
КОНСТАНТИН. Дельное
предложение! Спасибо, генерал, незамедлительно дам указания своей военной
разведке. Свяжутся с вами напрямую. (После паузы, мечтательно). А вот нам
бы ещё, впридачу к самолётам, - да пару-тройку тысяч реактивных ранцев!
ФЁДОР (язвительно). Подайте,
тётенька, водицы испить, а то так кушать хочется, аж переночевать негде!
Знаешь что, князь!
КОНСТАНТИН (вскочив,
негодующе). Господин Президент! Прошу оставаться в рамках протокола!
Пауза.
ФЁДОР. Семён Ильич, оставьте
нас, пожалуйста, наедине. Нам с Великим Князем необходимо побеседовать с
глазу на глаз.
ПЕТРОВ, улыбаясь в усы,
покидает кабинет.
КОНСТАНТИН (кивнув на робота).
Этого малого тоже. Записывает, поди, всё подряд.
ФЁДОР. Зяма, отвали.
ЗЯМА выходит.
КОНСТАНТИН со вздохом
облегчения сбрасывает мантию и остаётся в полосатой пижаме. Стягивает
шапку, обнаруживая ослепительную лысину. Выталкивает за пределы пузыря
трон и, втащив туда обычное, низкое кресло, с блаженным стоном рушится в
него. ФЁДОР снимает фрак. Долгая пауза.
ФЁДОР. Грёбаный случай! Что ж
вы, Костя, за раздолбаи этакие? Просрали Сибирь – просрёте и Урал!
КОНСТАНТИН (ворочается,
устраиваясь в кресле поудобнее). И не говори, Феденька… А чё я могу? Сорок
миллионов душ всего только и осталось. А которые вкалывать соизволят – тех
и вовсе кот напукал.
ФЁДОР (задумчиво). Не
удивительно… Если 130 лет подряд, без остановки, работяг под корень
изводить…
КОНСТАНТИН. Только и делов, что
ханку жрут, да кокошу наяривают. И тянут из казны – кто больше утащит…
Ядерный щит проржавел нахрен вконец… того и гляди, рванёт… Да… Хлебнула
позору наша Россиюшка… К полу-жидкам на поклон ходить – каково, думаешь,
Великому-то Князю?
ФЁДОР (смеётся). Что, тяжела
ты, шапка Мономаха?
КОНСТАНТИН. Ой, блин, тяжела…
(Горестно). На свою жопу подписался я на эту монархию. Тебе-то, брат, куда
как полегше: переизберут, али сам в отставочку уканаешь, и дело с концом.
А тут, вишь ты, – династия…
ФЁДОР. Говорят, монархическая
форма правления – самая справедливая: совершенно случайно у власти может
оказаться порядочный человек. Каковым, хочется верить, являешься ты. Это -
в порядке комплимента. (Поразмыслив). Чего ты, Костя, не царь-то ещё? В
князьях великих околачиваешься, что за детские игры? Провозглашайся царём
– и дело с концом! Мы поддержим!
КОНСТАНТИН (с нарочитым
акцентом). Я Цар или не Цар? Передаю по буквам: Циля, Арончик,
Рувимчик-мягкий кончик… (Вздохнув). Эх, Феденька… твоими бы устами – да
сам знаешь, чего… Ранцы-то дашь?
ФЁДОР. Что у тебя, братец, с
ВПК?
КОНСТАНТИН. Худо, Феденька,
худо. Как Израиль жидков наших переманил, а ты, коварный, полу-жидков
распоследних увёл, да с ними и четвертушек с осьмушками, - забуксовала
расейская промышленность. Ты уж, Феденька, не обижайся на «жидков» – это
ведь я, любя…
ФЁДОР (хмуро). Знаем вашу
любовь… (Размышляет). Хорошо, получишь ты свои ранцы… (Невесело
усмехнувшись). Реактивные ранцы – для не-креативных засранцев. Но только в
обмен на абсолютную гарантию: Великое Княжество Московское и Уральское
обеспечивает полную неприкосновенность еврусских святынь!
КОНСТАНТИН. Договорились! По
рукам! И ногам! (С облегчением). Это историческое соглашение – необходимо
обмыть! (Щёлкнув себя по горлу). Душа пылает! Дожил, понимаешь: на
старости лет - выпить, не с кем!
ФЁДОР. Вот те раз! А бояре? А
думские? А тысяцкие?
КОНСТАНТИН (тяжело вздыхает).
Шли б они все… Те жопу лижут, эти замочить норовят… Бояр – только за
бороды таскать… Бессмысленные существа, беспредметные, к делу не
пригодные… Дума – та спит и видит, как бы половчее власти последней
лишить. А от тысячи – так и жди беды… То же самое тебе КГБ… или как там, в
натуре, ФСБ… Ты их в дверь – они в окно… Ты их люстрируешь – они наизнанку
вывернутся – и по новой… Я, Феденька, вот о чём размышляю: может, мне, по
старинке, - белый террор учинить? А? Всех врагов внутренних, понимаешь, –
за ушко, да к ядрёной бабушке, на плаху? А? Реставрирую вот Лобное место –
узнают, какой я, мать их, порядочный… (Печально). Не выходит, вишь, чтоб и
рыбку съесть и косточки выплюнуть… (После паузы). Растуды их всех,
Феденька, в качель, давай лучше примем! Наливай! (Кричит, в сторону).
Ванька! Курвуазье с лимоном! (Протянув руку за пределы пузыря, возвращает
её с бокалом коньяка).
ФЁДОР. И кто ж из нас, из
двоих, истинно русский мужик после этого? (Громко). Зяма, явись!
(Вошедшему ЗЯМЕ). Смирновки ледяной, да селёдочки!
ЗЯМА, распахнувши нутро,
извлекает объёмистую, запотевшую рюмку, за которой следует вилка с
нанизанным на неё куском селёдки и колечком лука.
(С сожалением). Жаль, по второй никак нынче не выйдет… дел
невпроворот… Ну, поехали!
КОНСТАНТИН (подымая бокал). За
Русь святую!
ФЁДОР. За Евруссию!
Символически чокаются через
стенку пузыря, пьют.
Прощай, князь, дай Бог, чтоб не последняя…
КОНСТАНТИН. Прощай, родной…
По знаку ФЁДОРА, ЗЯМА поднимает
руку; голографический пузырь, испустив странные, хлюпающие звуки,
исчезает. Пауза.
ФЁДОР. Дался тебе этот посол.
Лады, будь по-твоему, приглашай…
Пауза. ФЁДОР надевает свой
фрак. Появляется ПОСОЛ, черноволосый, бронзоволицый мужчина средних лет.
Одет цивильно, но с подчёркнутым азиатским акцентом. Следом за ним быстро
входит СОЛОМОН.
ЗЯМА (провозглашает). Господин
Посол Эмиратов Средней и Малой Азии!
ПОСОЛ (кланяясь в пояс). Слава
тебе, Великий Президент! (Направляется к ФЁДОРУ).
СОЛОМОН. Стий! Да стий же ты,
кому говорю!
ПОСОЛ, не реагируя, продолжает
надвигаться на ФЁДОРА.
Стий, бл@дь!
ПОСОЛ уже почти достиг ФЁДОРА.
СОЛОМОН бросается ему в ноги, оба падают.
ПОСОЛ (поднимаясь и
отряхиваясь, Соломону). Ти што – совсем с ума сбесился? Я тибе кто? Я тибе
Полномочний Посол – а ти миня на пол ронял! Ти мине «пилять» говорил!
ФЁДОР (смеётся). Бл@дь – это
неплохое слово. Это такая ласковая, умелая женщина!
ПОСОЛ. Ти мине голову не дури!
Я знал, кто такой «пилять»! (Соломону). Извиняйся!
ФЁДОР. Соломон, извинись перед
господином Послом!
СОЛОМОН. Прошу вибачения, пан
Посол! (Помолчав). Но если ты, не-бл@дь, ще раз до пана Президента ближе,
чем на 4 метра подойдёшь, голову скручу! Я тоби предупреждав!
ПОСОЛ (обиженно). Ти зачем
Полномочный Посол обижал? Ти ж миня обискивал. Нож нет, пистолет нет,
зачем ближе подходить нельзя?
СОЛОМОН (Фёдору). Согласно
дипломатичному протоколу, мы не маемо права пану Послу слабительного
давати. Стало быть, якщо вин, допустимый, проглотив жидку бомбу, невиразну
на рентгени, - вполне можливо суицидальное покушение. Взрыв поражает
объекти в радиуси до 4-х метрив. Я йому предупреждав!
ПОСОЛ (возмущён). Какой взрив!
Какой покушений! Мы мирный Эмираты, никто не обижай, со всем дружи! Какой
бомба!
ФЁДОР. Ну, хорошо, хорошо.
Извинения приняты, инцидент исчерпан. Выкладывай теперь, Посол, с чем
пожаловал. С чего вдруг, в обход моего МИДа, потребовал встречи
непосредственно со мной? Что за срочность такая?
ПОСОЛ (торжественно). Ваше
Превосходительство! Я сегодня представляй интерес Великий Халифат. У
Евруссии с Халифат нет дипломатический отношений. Сам Великий Халиф моего
Эмира просил: нужно чегой-то очень важний тебе передать. Очень срочний!
ФЁДОР (не сразу).
Перво-наперво, пользуясь случаем, хочу сделать формальное заявление. Нами
получена достоверная информация, что в городе Чимкенте дотла сожжена
русская православная церковь. К счастью, никто из прихожан не пострадал.
Однако же, заявляю со всей твёрдостью: Евруссия не потерпит осквернения и
разрушения православных святынь! Передай Эмиру: мы требуем срочного
расследования и примерного наказания всех, виновных в поджоге!
ПОСОЛ (качает головой). Ай,
нехорошо! Зачем церков поджигай! Дурак делай, хулиган, мальчишка! Эмир
передам, Эмир серчать станет… Найдём хулиган, сто плёток дадим! Новый
церков построим! Краше прежнего!
ФЁДОР. Вот и ладненько. Что же
до интересов Халифа – не уверен, право, не уверен… (Зяме). Генерала
Петрова ко мне.
Пауза.
ФЁДОР. Извольте видеть,
генерал: Посол Эмира намерен представлять интересы Халифа.
ПЕТРОВ (вскинув брови). Так
даже?
ФЁДОР (с сомнением). Но мы ж не
вступаем в переговоры с террористами!
ПЕТРОВ. Формально рассуждая,
господин Президент, получение информации ещё не является ведением
переговоров. Говорите, господин Посол.
ПОСОЛ. Сперва читай, после
говори. (Вытаскивает бумагу). Вот. Референт мой, в посольство, с арабский
на русский переводил. (Гордо). Красиво переводил! Слушай тогда. (Читает,
медленно).
«Фёдору Кацману, Президенту Евруссии, от Мохаммада Исмаила
Зензиди, Великого Халифа Западной и Центральной Европы.
Слух до нас дошёл, что в твои грязные лапы попали
благородные останки двух мучеников Ислама – тех, которые любили смерть
больше жизни. И что ты задумал подло осквернить святые останки. Страшные
кары падут на голову твою, и на страну твою, если посмеешь совершить столь
мерзкое преступление. Неуместно Великому Халифу торговаться с нечестивцем.
Но, чтобы облегчить душам святых мучеников дорогу в рай, Великий Халиф
пойдёт на определённые уступки. Друга моего, Эмира, Полномочному Послу
поручаю вести переговоры с тобой». (Поднимает глаза). Всё.
Пауза.
ФЁДОР (твёрдо). Повторяю,
Посол: Евруссия не вступает в переговоры с детоубийцами!
ПЕТРОВ. Отчего не выслушать
предложение Халифа? (Послу). Вы в курсе, надеюсь, господин Посол, о каких
трагических событиях идёт речь? Неделю назад двое вооружённых до зубов
террористов-смертников, засланных Халифатом, ворвались в начальную школу
на окраине Витебска и подорвали свои пояса. Погибло, не считая самих
преступников, 29 школьников, ещё полсотни получили ранения различной
степени тяжести.
Пауза. СОЛОМОН стоит с
закаменевшим лицом, сжимая и разжимая кулаки.
ПОСОЛ (качая головой). Ай, нехорошо! Сильно нехорошо! Зачем школа взрывал?
Зачем детей убивал? Ислам – мирный религий! Коран говорил, неверный нельзя
убить!
ФЁДОР. Наши эксперты по исламу придерживаются иного мнения. К твоему
сведению, Посол: ислам в Евруссии объявлен вне закона именно потому, что
он проповедует убийство и войну. В противоположность исламу, две другие
религии, православие и иудаизм, в светском государстве Евруссия более чем
процветают!
ПЕТРОВ. Евруссия не Израиль и не Америка: здесь нет засилья оголтелых
либералов. Мы не намерены, в ответ на злодейское преступление,
ограничиваться пустой болтовнёй. Еврусский Парламент рассматривал
всевозможные варианты ответа. Включая полномасштабную войну с Халифатом.
Остановились, однако, на другом. Принят закон, согласно которому останки
террористов, повинных в убийстве невинных, отныне будут скармливаться
свиньям! Мы надеемся, эта мера остановит потенциальных убийц!
ФЁДОР. И первая такая акция, с телами тех самых двух маньяков, состоится
завтра, в восемь утра.
Долгая пауза.
ПОСОЛ (в ужасе – неясно, натуральном или поддельном). Ай-ай-ай, плохо!
Сильно, сильно плохо! Нельзя правоверный свинье! Вовсе нельзя! Правоверный
в рай не попадёт! Великий Халиф крепко-крепко злой будет, Великий Халиф
жестокий месть творить! Вы головой своей сами думать должны! Могучий
Халиф, всесильный Халиф! (Повернувшись к Фёдору, укоризненно). Ты,
Президент, что делать хотел? – Ты самый святой вещь для мусульманин
осквернять хотел!
ФЁДОР. А для нас, Посол, самая святая вещь – это жизнь наших детей! Но,
даже в ответ на гибель детей, - мы не убиваем! (Криво ухмыльнувшись).
Всего только – избавляемся, несколько экстравагантным способом, от не
подлежащих захоронению останков. (Жёстко). Вот так, Посол! Передай Халифу:
коли он не желает, чтоб его подонков пожирали свиньи, пусть прекратит
засылать их к нам со взрывчаткой! (Решительно). Всё, кончен разговор!
(Встаёт).
ПЕТРОВ. Постойте, господа! Выслушаем, что предлагает Халиф!
ПОСОЛ (обрадован). Да, да, да, да! Великий Халиф много предлагал! Сильно
много! Щедро давал! За два мёртвый мученик - двадцать французский партизан
отдавал! Живой! Сегодня не поменяешь – завтра тоже мёртвый будет,
секир-башка завтра делать (проводит пальцем по шее)!
Пауза.
ФЁДОР (непреклонно). Меня не интересуют французские партизаны. При всём
моём уважении к Сопротивлению, Европа получила как раз то, чего давно
заслуживала. Соломон, проводите господина Посла!
ПЕТРОВ (в волнении). Господин Президент! На два слова! (Поворачиваясь к
Зяме). Изгородь!
ЗЯМА молча смотрит на ФЁДОРА.
ФЁДОР. Действуй!
ЗЯМА протягивает руку, из которой с шелестом выползает непрозрачная,
металлически поблескивающая перегородка, отделяющая всех прочих от ПОСЛА.
(Петрову, устало). Что ещё,
Семён? Не видишь разве: нет у нас выбора… Никакого! Возвратить им останки
– значит получить, в самом ближайшем будущем, новую волну террора! Сотни,
а то и тысячи жертв среди гражданского населения… Мы не имеем права
отменять экзекуцию…
ПЕТРОВ. Разве я предлагаю отменить? Необходима отсрочка! (Помолчав).
Противник жесток и хитёр до чрезвычайности! Мы недостаточно
проанализировали возможные последствия…
ФЁДОР (неумолимо). И откладывать нельзя! Халиф признаёт только и
исключительно силу! Грубую, превосходящую силу – ничего, кроме! Любую нашу
уступку, любую отсрочку он расценит, как слабость – и будет бить и бить,
сильнее и больней. (Помолчав). Извини, Сёма, но в данной ситуации я
вынужден принять единоличное решение. Никаких отсрочек и проволочек!
(Зяме). А ты пошли приказ, за моей подписью: по всей территории страны,
всем силам безопасности, всем войскам: принять боеготовность второй
степени!
Пауза.
ЗЯМА. Приказ разослан, господин Президент.
ФЁДОР. Убирай изгородь.
ЗЯМА выполняет распоряжение.
ПОСОЛ (воздев руки, трагически). Сорок французский партизан!
ФЁДОР (ко всем). Прощайте, господа…
ВСЕ уходят, ФЁДОР остаётся один. Несколько секунд он стоит молча. Потом,
обогнув свой огромный стол и повесив фрак на спинку высокого кожаного
кресла, обессиленно опускается в него. Медленно, в нерешительности,
выдвигает ящик стола, достаёт бутылку «Смирновской» и стакан. Налив
полстакана, выпивает залпом, без закуски. Пауза.
Картина 6-я
ЗЯМА (входя). Госпожа Рахиль Трофимовна Кацман!
Лицо ФЁДОРА оживляется. Входит РАХИЛЬ. Это стройная, европейской внешности
блондинка лет 50. Издали её можно ещё принять за девчонку. Но густая сеть
морщинок возле глаз и в углах рта не оставляет сомнений в том, что годы
берут своё – и что жизнь первой леди Евруссии тоже, вероятно, не сахар.
Одета в строгий тёмно-бордовый костюм, изящный, но без затей. ЗЯМА
удаляется.
РАХИЛЬ (ослепительно улыбаясь). Приветствую тебя, государственный муж! Не
позабыл ли часом: ты ведь ещё и мой муж, к тому ж? Ушёл затемно, хоть
чмокнул бы на прощание! (Притворно-капризно). И за длиннющий рабочий день,
до самого вечера, - даже не удосужился позвонить!
ФЁДОР (покаянно). Прости, Рэйчи, я, правда, дурак. Заработавшийся старый
болван! (Простирает к ней руки, театрально). Приди ж ко мне, моя супруга,
позволь искупить вину свою!
РАХИЛЬ подходит к мужу, садится к нему на колени, обнимает. Поцелуй.
РАХИЛЬ (отстраняясь, с деланным негодованием). Федюк, ты чего – поддаёшь
на работе? Фу! Водкой так и разит!
ФЁДОР (виновато). Это Великий Князь! Сама знаешь, он - алкоголик со
стажем. Явился, понимаешь, голограммой, – и втравил!
РАХИЛЬ. А ты – рад стараться! А ид а шикер! Ты тоже у нас алкоголик – по
русской линии. Полу-алкоголик! (Помолчав). Так и быть, открою маленький
секрет: если б даже ты весь день названивал – всё равно бы не дозвонился.
Трудилась, не разгибаясь.
ФЁДОР (сочувственно). Большая операция?
РАХИЛЬ. Пребольшая! Вообрази: не старый ещё больной, лет под 70. Но
тяжелейший: множественные метастазы, и в печени, и в лёгких. Не
восприимчивые ни к какой химии. Ой-вэй! Лет десять назад – шансов бы
вообще никаких. А сейчас - а гройсэ глик: пометила метастазы светящейся
красочкой, и давай убирать, одну за одной, одну за одной, семь часов
кряду, без вздоху-продыху!
ФЁДОР. Жить-то будет?
РАХИЛЬ (вздохнув). Их вэйс? Будет, надеюсь… только поначалу –
довольно-таки хреново… Не исключено, по второму разу чистить придётся, а
то и по третьему. А всё отчего? Прошляпили, шлимазлы, первичную опухоль,
не убрали вовремя, – и пошло-поехало…
ФЁДОР. Умница ты моя, Рэйчи, - не напрасно день прожила! А я? (Взглянув на
часы). За тринадцать часов – чего достиг? Пол-дюжины указов подписал, да
побазарил с десятком мишугенер! (В сердцах). Тьфу!
РАХИЛЬ. Не кручинься, Федюк, срок придёт – и президент к делу сгодится!
(Меняя тон). Когда у нас Машка прилетает? В двенадцать?
ФЁДОР. Ага. Ровно в полночь приземляется, охрана моя встретит. По новостям
передавали: концерт имел бешеный успех!
РАХИЛЬ. Слыхала… (Не сразу). Чегой-то, Федюк, тревожно очень на душе.
Щемит, прямо места себе не нахожу. Не следовало нам отпускать её за
тридевять земель, в Штаты…
ФЁДОР. А иц ин паровоз! Я тебя умоляю! Девочке необходимо набираться
международного опыта! Известность приобретать! (Помедлив). Напрасно ты,
Рэйчи, волнуешься. Ей-Бо, напрасно! Не изводи себя. Наша служба
безопасности – самая надёжная в мире! Круче, чем в Израиле! Мышь не
проскользнёт на еврусский самолёт – если оная мышь террорист. Либо имела
контакты с террористами. И ракеты никакие не достанут: ни «земля-воздух»,
ни «воздух-воздух»! Гарантия! Так что, зря ты нервничаешь…
РАХИЛЬ. Муторно как-то на сердце…
ФЁДОР. Рэйчи, цигалэ ты моя, послушай: покуда мы с тобою друг дружке не
осточертели – всё будет отлично! (Неожиданно, подхватив её на руки,
начинает кружить по комнате в танце – под музыку старой песни, которую сам
же и поёт, слегка перевирая слова):
Всё у нас с тобой по-прежнему,
Только годы катятся,
Ты всё та же моя нежная,
В своём вишнёвом платьице…
РАХИЛЬ (смеясь, бьёт его кулачком по шее). Отпусти! Отпусти, дуралей,
уронишь!
ФЁДОР (возмущённо). Я уроню? Тебя? Такой богатырь, как я?
РАХИЛЬ. Да уж, нечего сказать: накачал мышцы под старость, с Мончиком
своим любезным упражняючись!
ФЁДОР (тотчас потускнев, осторожно ставит жену на пол. Не сразу). С
Натэллой общалась?
РАХИЛЬ (сокрушённо). Пытаюсь заставить себя позвонить – и не получается.
Вэй из мир… Ума не приложу: что ей сказать? Не могу ж я набрать номер и
молчать…
ФЁДОР. Прошу тебя, Рэйчи, не откладывай, не тяни, свяжись с нею нынче же…
Мы одна мишпоха, мы не имеем права оставлять их в такой час! (С наигранным
оживлением). А знаешь, пригласим-ка мы её, на ужин! На завтра! А? Заодно и
с супругом своим повидается. Он сейчас при мне неотлучно, 24 часа в сутки.
РАХИЛЬ (мягко). Хорошо, Федюнчик… конечно…, если так нужно. Устрою
покойный, уютный ужин на четверых. Сделаю любимое твоё: расстегаи с
грибами и гефилтэ фиш… (Тихо). Всё равно, не знаю, чем Натэллу утешить.
(Помолчав). Мне кажется, если б я потеряла единственного ребёнка, - сдохла
бы прямо на месте…
ФЁДОР (тяжело вздохнув). Мда… Будь она верующей – могли бы о покаянии
порассуждать. О смирении. Ну а так – чего ж? Будем говорить о возмездии!
(Жёстко). Я поклянусь, что доберусь до этих ублюдков! (Убеждённо, истово).
И мы действительно отомстим!
Пауза. Появляется ЗЯМА.
ЗЯМА (объявляет). Госпожа Соня Вильямс, корреспондент газеты «Вашингтон
Пост»! Ей назначено.
РАХИЛЬ. Побегу тогда. (Чмокнув ФЁДОРА в щёку, исчезает).
Картина 7-я
ФЁДОР (спешит гостье навстречу).
Welcome,
Ms.
Williams!
Nice to
meet you here, in our capital city of
СОНЯ (улыбаясь, с едва уловимым акцентом). Рада видеть вас, господин
Президент! Вы превосходно говорите по-английски!
ФЁДОР (удивлён и польщён одновременно). А вы – замечательно говорите
по-русски! Вот уж не ожидал!
СОНЯ (продолжая улыбаться). Эйбе, ир вилт, мир кенен рэйдн аф идиш. Ведь в Еврусии, насколько я
могу знать, два официальных языка: русский и идиш.
ФЁДОР. Сражён наповал и заинтригован до изнеможения! Как могло случиться,
что вы говорите на идиш, мисс Вильямс? За пределами Евруссии - нигде в
мире не сохранилось больше языка идиш!
СОНЯ. Прошу вас, господин Президент, зовите меня Соней. А с языками –
получается совсем просто. Родители мои: чернокожий американец и еврейка из
Одессы. В детстве отец говорил со мной по-английски, мама – по-русски, а
бабушка Роза – только на идиш. С такой родословной - могла бы я
становиться гражданкой Евруссии, господин Президент?
ФЁДОР. Нет, Соня, к сожалению, не могли бы. Наше государство построено на
этническом принципе: гражданами его могут быть только еврусы, то есть
лица, несущие как еврейскую, так и русскую кровь. Или же их супруги и
близкие родственники. Как, например, мой собственный папа, Ефим Моисеевич
Кацман, еврей до мозга костей. Или мама, Нина Фёдоровны Смолина,
чистокровная русачка. Единственное исключение - это этнические белорусы.
Ибо именно Белоруссия приняла нас всех в тяжёлое время – земля, где менее
всего смердел антисемитизм. (После паузы). Насколько я понимаю, наше
интервью идёт уже полным ходом?
СОНЯ. Точно так, - и, если не хотите возражать, запись включена. Но,
прежде, чем расспрашивать об Евруссии, позвольте мне, господин Президент,
поздравить с блестящим успехом вашей дочери. Концерт Марии Кацман в
Карнеги-холл назвали подлинным триумфом!
ФЁДОР (поклонившись). Благодарю вас, Соня! Уж на что нелепое чувство –
гордость, но, когда речь идёт о твоём ребёнке, не грех и погордиться
чуток! (Вздохнув). Что ж касается Евруссии – мы хорошо знаем: в
Соединённых Штатах нас не понимают. Не принимают. И не слишком любят. Не
правда ли?
СОНЯ. Да, господин Президент, к моему сожалению, это действительно так. И
вы догадываетесь, почему?
ФЁДОР. Не просто догадываюсь – прекрасно осведомлён! Не любят нас по двум
главным причинам. Этнический принцип, на котором основана Евруссия,
считают расизмом. А запрет ислама называют ксенофобией.
СОНЯ (с хитрецой). А разве это не так? Не ксенофобия? Не расизм?
ФЁДОР (улыбаясь, снисходительно). Ну конечно же, нет!
Восточно-европейское, ашкеназийское еврейство оформилось, как нация, в
нищете и бесправии убогих местечек Речи Посполитой. Сходным образом, в
экстремальных условиях Советского Союза, с его беспримерным политическим,
национальным и бюрократическим гнётом,
– сформировался совершенно новый народ: еврусы. После всех чисток,
репрессий и войн, после распада Союза, а потом и России, оказалось, что
нас – многие и многие миллионы. Что мы являем собой единое целое:
этнически, идеологически, культурно. Что мы талантливы, обладаем
высококвалифицированными кадрами во всех мыслимых сферах и отраслях. И,
главное,
– что решительно никто в мире не намерен защищать нас от наших
бесчисленных врагов, – ну а бежать нам, всем этим миллионам, просто
некуда! Да и незачем! (Указывает вниз). Вот это ведь и есть наша земля!
Наше государство!
СОНЯ (кивнув на еврусский герб). Вот и на гербе вашем говорится: «Там, где
мы живём, там наша страна». Это ведь, мне кажется, «Дойкайт» называлось,
ещё у Бунда?
ФЁДОР (восхищён). Чудеса, да и только! Даже такие старинные подробности
вам известны!
СОНЯ (потупив очи долу, с притворной скромностью). Я готовилась…
ФЁДОР. Вы правы, Соня, только, в отличие от бундовцев, которые были
наивными социалистами, мы, пережившие «реальный социализм» СССР, – мы
горой стоим за капитализм! В этом и состоит секрет «экономического чуда»
Евруссии. И в гении еврусского народа, разумеется!
СОНЯ. А как насчёт ксенофобии?
ФЁДОР. С этим, милая моя Соня, ещё проще. Мы – не ксенофобы! И точка!
Только вот, получив удар, мы не подставляем агрессору другую щёку – мы
бьём в ответ!
СОНЯ. В Соединённых Штатах запрет на религию – это, фактически, синоним
ксенофобии.
ФЁДОР. Не побоюсь сказать: это вы, американцы, так ничего и не поняли, так
ничему и не научились! Ни одиннадцатое сентября 2001 года, ни тринадцатое
марта 2026 года, ни июльская резня позапрошлого года – ничто не смогло
поколебать вашей твердолобой политкорректности. Ни даже захват Европы,
бывшего вашего союзника, средневековым Халифатом, с его ежедневными
пытками и казнями… Вы по-прежнему считаете, что ислам здесь ни при чём!
Что бывают плохие джихаддисты, и бывает хороший ислам!
СОНЯ. Чем же, по-вашему, так опасен ислам?
ФЁДОР. А вот чем. Согласно шарии, или своду исламских законов, мусульмане
обязаны воевать до победного конца, до тех пор, пока ислам не завладеет
всем миром. Джихад, или священная война против неверных, – это
естественное состояние исламского государства. Мир с неверными в принципе
не может быть заключён – одна лишь худна, или временное прекращение огня,
- и то, только, покуда враг сильнее. Едва лишь это становится выгодным,
перемирие должно быть нарушено! (Помолчав). Да что я всё – своими словами?
(Подходит к столу, вытаскивает сложенный вдвое листок). Вот, послушайте.
(Разворачивает, читает). «8:12. Я наполню ужасом сердца неверных. Отрубите
им головы и отсеките им все пальцы!». «5:33. Наказанием для врагов Аллаха
и Его Пророка должно быть отсечение головы, или распятие, или отсечение
руки и ноги с противоположных сторон». Ещё? Извольте. «47:4.
Следовательно, когда ты встречаешь неверного, отруби напрочь его голову!».
Прикажете продолжать?
СОНЯ (с отвращением). Благодарю вас, довольно.
ФЁДОР. Догадываетесь, откуда цитатки? Я прикажу выплатить вам миллион
американских долларов, если вы найдёте, в том же самом источнике, хотя бы
один-единственный призыв к миру!
СОНЯ (настойчиво). И всё же: разве не встречаются хорошие мусульмане?
ФЁДОР (устало, но твёрдо). Да, вы правы: хорошие мусульмане действительно
существуют. Как существуют доброкачественные опухоли, сидящие, до поры, на
своём месте и не угрожающие жизни больного. Только вот, если такую опухоль
вовремя не удалить, раньше или позже она переродится в злокачественный,
метастазирующий, смертельный рак!
Молчание. Входит ЗЯМА.
ЗЯМА. Господин Президент! Иерусалим на связи! Госпожа Премьер-Министр
Израиля желает немедленно говорить с вами!
ФЁДОР. Скажи, я сам ей перезвоню. Минут через пятнадцать. (Вопросительно
смотрит на Соню). Двадцать?
Пауза.
ЗЯМА. Госпожа Премьер-Министр просит передать, что случилось нечто весьма
серьёзное, совершенно из ряда вон выходящее. Ей необходимо переговорить с
вами безотлагательно!
Пауза.
СОНЯ. Хотела бы я выяснять, что же такое - из ряда выходящее,
-приключилось в Израиле! (Вздохнув, огорчённо). Однако, ничего уж, видно,
не поделаешь, – придётся остановить наш разговор на этом миленьком
сравнении из области клинической онкологии. (С книксеном). Благодарю вас,
господин Президент, за чрезвычайно интересную, хоть и весьма
противоречивую беседу! (Удаляется).
ФЁДОР (Соломону, рванувшемуся было вслед за ней). Останься, Соломон. Её
проводят. Сдаётся мне, без тебя сегодня не обойтись…
ЗАНАВЕС Действие второе
Картина 8-я
Чуть слышно вступает знакомая нам мелодия. Когда занавес открывается, на
сцене без перемен. По-прежнему в кабинете Президента – ФЁДОР, СОЛОМОН и
ЗЯМА, в тех самых позах, в каких мы их оставили. Музыка медленно затихает.
ФЁДОР (поворачиваясь к Зяме, беспокойно). Соединяй уже, давай, с
Иерусалимом. И в очередной раз – попроси-ка генерала Петрова. Задёргал я
бедолагу, посидеть спокойно не дам…
ЗЯМА проводит в воздухе рукой, вновь из неё с шипением выползает
голографический пузырь. Внутри пузыря, на чёрном инвалидном кресле, сидит
ВАРДА, женщина лет 70, с одухотворённым лицом, испещрённым глубокими
морщинами, но сохранившим следы былой яркой красоты. Чёрные, с густой
проседью волосы, тёмные, горящие глаза, тёмно-красная помада на губах.
Одета в строгий чёрный костюм. На заднем плане можно различить флаг
Израиля.
ЗЯМА (объявляет). Госпожа Варда
Бенаньяху, Премьер-министр государства Израиль!
Раздаются аккорды Израильского
гимна. Входит генерал ПЕТРОВ.
ВАРДА (она говорит низким,
бархатистым, голосом). Шалом!
ФЁДОР. Ну-с, вос херцех?
Меголцех ун мешерцех?
ЗЯМА. Включаю перевод.
ВАРДА (поморщившись). Никогда
тебе, Фёдор, не убедить меня, что ваш расхожий идиш достойнее нашего
древнего, святого иврита. (Строго, с укоризной). Однако нынче не время для
лингвистической перепалки! Поверь!
ФЁДОР (широко улыбается). До
чего ж приятно, когда тебя отчитывают, словно нашкодившего мальчишку…
(Доверительно). Кабы, Варда, не ты - давно б уж возомнил я себя самым
старшим… самым главным…
ВАРДА (улыбаясь в ответ). Так
ты ведь и есть мой младший братик! А вся ваша Евруссия – незаконный
ребёнок. Которого Израиль нагулял с Россией… Незаконный, но любимый!
ФЁДОР. Положим, бастард давно
уже перерос обоих незадачливых родителей! (Помолчав, с тревогой). Что
всё-таки стряслось, Варда?
ВАРДА (вращая руками колёса
своего кресла, начинает быстро ездить по кругу). Боюсь огорчить, но у меня
дурные вести, Фёдор. Весьма дурные! Полчаса назад мы получили свежую
разведывательную информацию чрезвычайной важности. Согласно этим данным, в
руки Халифата попало новое, доселе неведомое, секретное оружие!
ФЁДОР вопросительно смотрит на
ПЕТРОВА.
ПЕТРОВ (пожимая плечами).
Еврусская разведка подобной информацией не располагает.
ВАРДА (гордо). Что ни говори,
Моссад пока ещё – лучшая разведка в мире! (Помолчав). Разумеется, сами
террористы не способны ничего изобрести. Возможно, оружие – это китайская
разработка, уплывшая от хозяев в хаосе гражданской войны. Или, ещё вернее,
оно создано было в лабораториях бывшего КГБ, - неважно, в СССР или уже в
России…
ПЕТРОВ (после паузы). Если
позволите, госпожа Премьер-министр, последнее предположение едва ли
подтверждается фактами. В этом случае Великий Князь определённо
использовал бы оружие против Орды. Тем самым переломив ход военных
действий!
ВАРДА (несколько удивлена).
Оказывается, даже вы бываете иногда наивным, генерал! Уж не полагаете ли
вы, что это Константин контролирует КГБ? Уж не наоборот ли, мой друг?
ФЁДОР (напряжённо). Что это за
оружие?
ВАРДА (тормозит в своём кресле,
застывая напротив Фёдора). Это лучи! Коварные лучи - неизвестной нам пока
ещё природы. Которые, на расстоянии в несколько километров, могут
полностью подавлять, даже подчинять психику человека. Фактически,
– управлять его поведением. (Не сразу). По нашим предположениям,
недавние случаи загадочных исчезновений и групповых самоубийств
объясняются как раз воздействием этих лучей. (Поёжившись). Страшно
вообразить, какое душегубство могут учинить преступники, вооружённые таким
оружием…
Долгая пауза.
ПЕТРОВ. Позвольте спросить:
известны ли какие-нибудь дополнительные свойства дьявольских лучей?
ВАРДА. Среди того немногого,
что удалось узнать, есть хорошее, и есть плохое. Хорошее: эффект лучей на
психику обратим. Плохое: лучи проникают сквозь все известные материалы. И
– скорее хорошее, чем плохое: лучи генерируются стационарной
установкой, нахождение которой неизвестно, но переместить которую в
одночасье
– невозможно.
Снова пауза.
ФЁДОР (подавлен). Как
противостоять беде, Варда?
ВАРДА (пускается ездить по
кругу в противоположном направлении). Могу с точностью сказать, что
сделали мы у себя, в Израиле. Первое: привели войска в состояние
максимальной боевой готовности. Второе: приземлили самолёты. И третье: в
наши руки попала кое-какая документация. Лучшие научно-технические силы
страны брошены на разгадку природы этих лучей и выработку средств защиты!
ФЁДОР (после паузы). Ты
слышишь, Зяма? Немедленный приказ: всем войскам и службам безопасности –
боеготовность первой степени! Всем самолётам, военным и гражданским:
совершить безотлагательную посадку в ближайшем аэропорту! Новые вылеты
отменить! Ядерным подводным лодкам: залечь на дно, с соблюдением режима
полного радиомолчания! Объявить военное положение на всей территории
Евруссии!
Пауза.
ЗЯМА. Приказы отосланы,
господин Президент!
ФЁДОР (Петрову). По своим
разведывательным каналам – распорядитесь, генерал: максимальные, какие
только возможно, усилия направить на получение дополнительной информации о
новых лучах! Срочность исполнения – наивысшая!
ПЕТРОВ. Слушаюсь, господин
Президент.
ФЁДОР (Варде, задумчиво). А
ещё, пожалуй, вот: попрошу-ка я нашего крупнейшего биофизика, Алекса
Курносова, чтоб он немедленно подключился к изучению лучей. Вместе со всем
своим институтом, разумеется. Не возражаешь?
ВАРДА. Примем с распростёртыми
объятьями! (С воодушевлением). Участие такого выдающегося учёного резко
повысит наши шансы! Даже я наслышана об открытиях Нобелевского лауреата,
профессора Курносова!
Молчание.
ФЁДОР (с чувством). Спасибо
тебе, сестрёнка, – вернее, спасибо всему государству Израиль! (Горько).
Нашему единственному верному другу в этом враждебном мире…
ВАРДА (снова останавливает свой
бег). Небольшая просьба, Фёдор. Передай, если сочтёшь возможным, - как раз
не от всего Израиля, а лично от меня! Горячее сочувствие родителям
погибших малышек. А раненым детям – пламенный привет! Скажи им вот так.
Одна старая тётка - когда-то, давным-давно, тоже подорвалась, обезвреживая
озверелого фанатика. Но и с перебитым хребтом она прожила насыщенную,
интересную жизнь!
ФЁДОР (не сразу, со слабой
улыбкой). Я передам, Варда! Слово в слово. Обещаю!
ВАРДА. Что ж… дай знать, если
потребуется помощь. (С бодростью, может, немного преувеличенной). Не
унывай, братишка! Вместе мы выстоим! Держать хвост морковкой, еврусы!
Голографический пузырь
лопается. ПЕТРОВ, поклонившись, молча выходит.
Картина 9-я
СОЛОМОН направляется следом.
ФЁДОР. Будь другом, Соломон,
задержись чуток! Потолковать хотел. Ты присаживайся…
СОЛОМОН возвращается. Оба
опускаются на диван. Пауза.
(Осторожно). Чего вообще новенького там у вас, Мончик?
(Помедлив). Как Нателла? Ты извини, дурацкий вопрос, конечно, сам понимаю…
СОЛОМОН (не сразу). Якщо чесно,
Фёдор Ефимыч, – погано. Якщо ще чеснее – хуже некуда… Цилыми днями на
кроватке його лежить… и мовчить. За весь день – ни слова. Краще б вже
плакала…
ФЁДОР (мнётся). Мы тут с
Рахилью посовещались…
– и в гости вас надумали пригласить… Короче, как насчёт – если
завтра вечерком, а? Приходите, развеетесь! Супруга моя – кулинар – высший
класс! Такой цимес будет – пальчики оближешь! (Похлопав себя по животу, с
кривой ухмылкой). Видал, пузо какое наел – на её вкусностях!
Молчание.
СОЛОМОН. Спасибо, Фёдор Ефимыч,
– лише Нателла не пиде. Не переконаэшь. Бачити никого не желает…
даже мене. Боюся я за неи… (Тяжко вздыхает). У страшному кошмари
привидеться не могло… горе такое…
ФЁДОР (после паузы, веско). Ты
позарез необходим мне, Соломон! (Раздельно). По-за-рез! Но в этой
трагической ситуации долгом своим почитаю: домой тебя отправить! Недельки
на две, на три. Побудешь с женой, отвлечёшь её… развлечёшь… Тебе виднее.
Короче, завтра можешь не выходить.
СОЛОМОН. Спасибо, Фёдор Ефимыч
– лише не допоможе... (Решившись). Краще вже тоди, знаете… видпустили б ви
мене краще назад! До себе, до морской пехоты. Що за служба для
здоровенного, потужного мужика: посетителей ощупывати, карманы перевиряти…
ФЁДОР. Коли война начнётся –
отпущу непременно! Сам, поди, не дурак, сам соображаю: мщение – вот чего
ты жаждешь! (Убеждённо). Но и ты тоже пойми: сегодня линия фронта
– в битве с терроризмом
– пролегает вот здесь! (Показывает пальцем вокруг себя). Через этот
самый кабинет! (Тихо, доверительно). Если интуиция меня не обманывает…
очень скоро положение может обостриться до предела, до крайности.
(Испытующе). Смогу ли тогда положиться на тебя, Соломон?
СОЛОМОН (помедлив, с чувством).
Ви можете покластися на мене абсолютно, пан Президент!
Картина 10-я
ЗЯМА. Господин Президент! С
вами желает говорить господин Мохаммад Исмаил Зензиди, Великий Халиф
Западной и Центральной Европы!
ФЁДОР (изумлён). Изыди,
нечистая! Это что, дурной сон? Бред сумасшедшего?
ЗЯМА (повторяет). Великий Халиф
Западной и Центральной Европы! Соединять?
ФЁДОР (подумав). Что ж,
пожалуй,
– покличь только сперва генерала. Ни шагу без моего министра!
ЗЯМА простирает руку, открывая
голографический пузырь. Одновременно с этим входит ПЕТРОВ. В пузыре, меж
разбросанных по полу подушек, сидят, скрестив ноги, двое. ХАЛИФ – смуглый,
рослый мужчина с усами и длинной, иссиня-чёрной бородой. Одет во всё
белое, включая белый тюрбан на голове. Рядом с ним – шейх ОМАР; он пониже
ростом и не такой смуглый; борода и усы каштановые, с обильной проседью; в
дополнение к белым одеждам, на нём большие, в пол-лица, тёмные очки.
Пауза.
ХАЛИФ. Аллах акбар!
ФЁДОР (тут же). Воистину
воскрес!
ЗЯМА. Включаю перевод.
ХАЛИФ (медленно, внятно). Я,
шейх Мохаммад Исмаил Зензиди, Великий Халиф Западной и Центральной Европы,
снисхожу до разговора с тобой, нечистый президент нечистой страны. Я делаю
это с лёгким сердцем, ибо цель моя благородна: спасти от поругания и
вернуть домой святые останки двух мучеников Ислама!
ФЁДОР (жёстко). Могу лишь
повторить ещё один раз: если ты не хочешь, чтоб твоих убийц пожирали
свиньи, - прекрати засылать их в мою страну со взрывчаткой!
ХАЛИФ (угрожающе). Ты по-иному
запоёшь, грязная собака, когда услышишь, какой могучий козырь у меня в
руках! Ты перевернёшься на спину и с жалким визгом будешь молить о пощаде!
Ты станешь лизать ноги мои и умолять, чтоб сам я, по доброте своей,
согласился принять святые останки!
ОМАР, наклонившись к ХАЛИФУ,
шепчет ему на ухо.
(Выслушав). Мой друг и советник, шейх Омар, подсказывает
мне: ты не только тотчас же вернёшь святые останки, ты вообще сделаешь
всё, чего только я ни пожелаю! Ты немедля освободишь исламских героев,
тех, что томятся в еврусских застенках!
Пауза. ФЁДОР, бледен, как мел,
не издаёт ни звука.
(Язвительно). Вижу, вижу, как трясутся твои поджилки! И не
напрасно! (Смакуя каждое слово). Знай же, собака: с благословения Аллаха,
мои доблестные воины захватили еврусский самолёт, летевший из вонючей
Америки! Ты не в силах постичь, как сумели наши герои совершить этот
подвиг! Ты не можешь поверить: ведь у вас такая надёжная, такая хвалёная
служба безопасности! Однако, ничто не устоит перед всесильной волей
Аллаха! (Помолчав). С лёгкостью могли бы мы завладеть и пятью, и десятью
самолётами, – только все они словно растворились в воздухе, исчезли с
небес. (Гордо). Но мне достанет и этого, единственного! Ибо на нём – твоя,
собака, дочь!
Долгая пауза.
ФЁДОР (спокойно, но
прерывающийся голос выдаёт его состояние). Зяма, немедленно: идентификацию
каждого пассажира и члена экипажа, летящих рейсом Нью-Йорк - Витебск.
Локализацию их местонахождения нашими разведывательными спутниками.
Картинку – на мой компьютер!
ЗЯМА (после паузы). Выполнено,
господин Президент!
ФЁДОР подходит к столу,
нажимает несколько клавиш, внимательно изучает экран.
ФЁДОР (медленно). Так… вот они
все, пассажиры… зелёные точечки… а вот и экипаж. Вместе сгрудились, тесно…
(Чуть слышно). Этот заложник – отдельно от всех прочих… Пометим её красным
(нажимает на клавиши).
Пауза.
Где же они? Ангар - но где именно? Так… военный аэродром в
предместьи Парижа. А самолёт? (Нажимает). Вот и он, на том же самом поле,
метрах в ста от ангара… (Халифу). Что ж, на этот раз ты, кажется, не
солгал. Каковы твои условия?
ХАЛИФ (с торжествующим
смешком). Вот эти слова мне гораздо больше по душе! Теперь внимай и
запоминай. До начала твоей адской затеи осталось (смотрит на наручные
часы) десять часов. Так? На самолёте сто пятьдесят еврусов. А на ручках
твоей любимой доченьки - десять маленьких, розовеньких пальчиков. Мне
говорили, этими пальчиками она сладкие мелодии играла на фортепиано. Так
вот, Президент: каждый час, пока ты не возвратишь святые останки, мы
станем отрубать головы у пятнадцати еврусов! И один маленький пальчик у
твоей дочки! По доброте своей, мы оставим её смазливую головку на её
тонкой шейке – но только до тех пор, пока не истекут эти самые десять
часов!
Пауза.
(Омару). Пусть еврусская собака собственными глазами
увидит, Омар!
ОМАР вытягивает из кармана
небольшой пульт, нажимает на несколько кнопок. Возле первого пузыря с
лёгким треском разворачивается второй голографический пузырь.
Картина 11-я
В новом пузыре трое. По краям
стоят двое ДЖИХАДИСТОВ: во всём чёрном, на лицах чёрные маски, за плечами
автоматы. Они держат за руки МАРИЮ, невысокую светловолосую девушку лет
25. На ней серый костюм, элегантный когда-то, теперь порванный и измятый.
Лицо измученное, на щеке капли крови.
ХАЛИФ (громко). Я обещал
показать тебя твоему папе, детка. Проси его, моли его о пощаде! Ведь это
он виноват в том, что ты никогда больше не сможешь играть сладкие мелодии
своими маленькими пальчиками. Рыдай, умоляй!
МАРИЯ молчит.
(Зловеще). Не желаешь? Что ж, тогда тебе придётся
потерпеть. Страдания искупают грехи! Сперва мы отрежем твои маленькие
пальчики, один за одним, каждый час по пальчику. А потом, если отец твой
всё ещё будет упрямиться, - отрежем и твою красивую головку. Впрочем,
перед смертью ты, девочка, сможешь поразвлекаться с воинами Аллаха!
ОМАР (джихадистам). Исполняйте!
Один ДЖИХАДИСТ крепко
обхватывает МАРИЮ за плечи. Другой вытаскивает острый кривой нож. Страшный
крик МАРИИ. ВТОРОЙ ДЖИХАДИСТ подымает над головой что-то маленькое,
кровавое. ПЕРВЫЙ ДЖИХАДИСТ сноровисто проделывает некие манипуляции над
искалеченной рукой.
Увести!
МАРИЯ (на ходу, кричит).
Отомсти им, отец!
ДЖИХАДИСТ бьёт её прикладом по
голове. ОМАР быстро нажимает на кнопки, второй пузырь спадается и
исчезает. Пауза.
Картина 12-я
ХАЛИФ (расплывшись в довольной
улыбке). Уверен, ты испытал истинное наслаждение от моего зрелища,
Президент. Не желаешь ли полюбоваться теперь, как полетят головы у первых
пятнадцати заложников?
ФЁДОР (хмуро). Что касается
отрубания голов – целиком полагаюсь на твои слова, Халиф… (промедлив)
воистину уж теперь
– Халиф на час. (После паузы). Позвольте же и мне
продемонстрировать вам кое-что, господа.
ФЁДОР медленно проходит к
задней стене своего кабинета, отодвигает в сторону знамя страны, за
которым обнаруживается дверца сейфа. В полной тишине набирает шифр,
массивная дверь со скрежетом распахивается, за нею – другая дверь.
Прижимает к голубому квадрату на второй двери свою ладонь, дожидаясь
щелчка. Открывает сейф, извлекает из глубины его небольшой серебристый
ящик. Возвращается с ним к пузырю.
(Очень спокойно). Как ты
полагаешь, Халиф, что у меня в руках?
Молчание.
Вижу, ты догадался уже. Верно,
это так называемый ядерный чемоданчик. (Набирает шифр, откидывает крышку).
Теперь твоя очередь наблюдать. Видишь ряды кнопок? Вот эти, слева – они не
опасны для твоего Халифата. Эти ракеты нацелены на других врагов Евруссии.
А вот – твои кнопки… гляди внимательно: ты видишь собственную смерть! Всё
перед тобой! Нажимаю сперва на жёлтую кнопку! (Нажимает). Там, далеко, в
подземных шахтах, включаются питание и программы. Подождём немного (ждёт),
нажмём теперь на оранжевую кнопку. (Нажимает). Отворяются створки шахт,
ракеты с водородными боеголовками выдвигаются на исходные позиции. Сколько
будет ракет – не открою тебе, только знай: нам известны все твои норы,
Халиф. Впрочем, если даже ты вырыл ещё одно убежище, или прячешься на
поверхности,
– тебя это не спасёт. Потому что после нескольких водородных ударов
немногое останется от всего твоего Халифата. (Оборачиваясь к Зяме). Зяма,
покажи им ракеты! Довольно будет и пары!
Зяма проводит рукой, из которой возникает большой, слабо фосфоресцирующий
прямоугольный экран. По мере того, как экран освещается, на нём
проступают, а потом резко вырисовываются две пары серо-зелёных,
закамуфлированных дверей. Двери медленно раскрываются, вот они уже
распахнулись настежь. Пауза, после которой из шахт начинают неспешно
выползать огромные, устрашающего вида ракеты: бежево-стальные, с
тёмно-красными клювами на вершинах, с большими гербами Евруссии чуть
пониже. Выдвинувшись наружу, ракеты застывают в грозной, тупой готовности.
Пауза.
(Торжественно). А теперь
– подношу палец к красной кнопке. (Петрову). За какой срок ракеты
долетят до них, генерал?
ПЕТРОВ (побледнев, хрипло). Несколько менее одиннадцати минут, господин
Президент.
ФЁДОР. Вот, значит, как… Ещё одно моё движение,
– и через одиннадцать минут ты превратишься в щепотку
радиоактивного пепла, Халиф! Ты, конечно, рассчитываешь после смерти
попасть в свой исламский рай – рай для убийц! Что ж, в таком случае, –
расслабься и жди! Больно не будет: оказаться в эпицентре ядерного взрыва –
лёгкая смерть, господа. Но мне кажется почему-то, лично ты – не из тех,
кто любит смерть больше жизни! Ведь ты не прочь ещё немного повластвовать,
не так ли?
ХАЛИФ (угрожающе). Не у тебя одного ядерные ракеты! На твой атомный удар я
отвечу своим ударом!
ФЁДОР. Уморил! (Смеётся). Свои ракеты засунь себе в задницу, да поглубже!
Они не долетят даже до твоих собственных границ – и ты прекрасно об этом
осведомлён! Твои ракеты – ничто для моей противоракетной обороны! А вот
наши, евруские ракеты
– остановить нельзя! (Помолчав). Хочешь, я дам тебе полезный совет,
Халиф? Закон ислама гласит: ты имеешь полное право отказаться от войны
– в случае военного превосходства врага. Так ты уж поверь мне на
слово: еврусское вооружение имеет подавляющее превосходство над оружием
Халифата!
Пауза.
ОМАР (издевательски). На понт берёшь, мистер Провокацман! Блефуешь!
Американцы не посмели использовать ядерное оружие, Израиль не посмел, не
посмеешь и ты!
ФЁДОР. Американцы, как раз, посмели,
– сто лет назад. И скоренько выиграли свою войну! (Усмехнувшись).
Прекрасный способ отметить столетие Хиросимы, не правда ли, господа?
(Помедлив, серьёзно). Теперь слушай меня супер-внимательно, Халиф! Ты
отпустил мне десять часов – я даю тебе всего только десять минут! (После
паузы). Зяма, экстренное сообщение, в четыре столицы: в Иерусалим, Москву,
Вашингтон, Лондон. Текст такой: в самое ближайшее время Евруссия нанесёт
массированный, сокрушительный ядерный удар по стратегическим объектам
Халифата!
Пауза.
ЗЯМА. Сообщение отправлено, господин Президент.
ОМАР (презрительно и угрожающе). Ты что, Шмулик, совсем вальтанулся?
Ядерной войны захотел? Третьей Мировой?
ФЁДОР (яростно). Ерунда! Кто вступится за кучку озверелых садистов, вроде
вас с Халифом? Какая великая держава? Мы просто раздавим, наконец,
ядовитого, смрадного, остервенелого скорпиона – и ничего больше!
(Решительно). Давно уж пора была это сделать… только ведь мы гуманисты… мы
любой ценой стремимся избежать коллатеральных потерь! (После короткой
паузы, очень спокойно). Теперь таким образом. Если ровно через десять
минут я не увижу на своём экране, что заложники – в полном составе -
направляются к самолёту, а сразу после – что заложники уже в салоне, ну и
так далее, – красная кнопка нажата будет без малейшего промедления!
(Помолчав, Петрову). Генерал, подготовьте группы захвата, в тяжёлых
радиозащитных костюмах. Через час после взрывов эти группы десантируются
на периферии очагов поражения с целью сбора уцелевших документов и прочих
разведданных. В эпицентрах, сами понимаете, делать им будет нечего.
Исполняйте, генерал!
ОМАР (вскочив на ноги в своём пузыре, возбуждённо). Исполняйте, генерал!
(Делает быстрый, едва уловимый жест правой рукой). Откурочивай!
ПЕТРОВ с неожиданным проворством подбегает к бюсту Высоцкого и со всего
размаха бьёт его кулаком в нос. Голова Высоцкого раскалывается вдребезги
(ясно становится, что это был пластик под мрамор), внутри бюста – пустота.
Мгновенно запустив в глубину руку, ПЕТРОВ вытаскивает автомат,
передёргивает затвор.
ПЕТРОВ (направив дуло на Фёдора). Руки!
ФЁДОР, ошалевший от неожиданности, вскидывает руки. Чемоданчик падает на
ковёр и с мягким щелчком захлопывается.
(переводя дуло на Соломона).
Руки! К тебе тоже относится!
СОЛОМОН медленно поднимает руки. Пауза.
ХАЛИФ (вскочив, в восторге). Разнеси башку ему, генерал! Разнеси этой
собаке башку, словно арбуз! Отныне мой наместник будет править Евруссией!
ПЕТРОВ вопросительно смотрит на ОМАРА.
ОМАР (хладнокровно). Не так борзо, Халиф. Вопрос серьёзный, к чему горячку
пороть? (Размышляет). Уроем падлу на месте – в мире допетрят: переворот. А
нам необходимо впечатление легитимной передачи власти… (Медленно,
зловеще). Не-ет, лёгкой смертью он у меня не отмажется! (Приняв решение,
уверенно). Ажур! Судить это чмо! За государственную измену! За попытку
развязать ядерный конфликт! (После паузы, с едва заметным смешком). Уж
чего-чего, а опыта устройства показательных процессов нам не занимать!
Пауза.
ФЁДОР (кричит). Спаси, Зямочка!
ЗЯМА решительными шагами направляется к ПЕТРОВУ. Тот даёт по нему очередь
– пули отскакивают от металлического корпуса робота. Подойдя вплотную,
ЗЯМА обхватывает горло генерала и начинает душить. При этом дуло автомата
упирается в шею робота. Новая очередь… голова робота отрывается от тела,
и, с лязгом ударившись об пол, подскакивает несколько раз. Обезглавленное
тело машины содрогается, испуская фейерверк фиолетовых вспышек, потом тоже
рушится наземь. Пауза.
Картина 13-я
Голографический пузырь начинает медленно меркнуть, однако ОМАР, нажав
несколько кнопок на своём пульте, восстанавливает его.
ХАЛИФ (подпрыгивает, торжествуя, громко орёт по-арабски).
فزنا
الكفار!
شيطان
تدميرها!
ПЕТРОВ (переводя дуло с Фёдора на Соломона и обратно, растерянно). Не
понимаю. Перевод пропал…
ОМАР (на чистом русском). На хрена тебе понимать халифову галиматью?
Приказы здесь отдаю я!
Пауза.
ФЁДОР (чуть слышно, с глубокой горечью). От кого угодно измены ждать мог –
только не от тебя, Сёма! (С мукой). Пол-жизни вместе, четверть века – бок
о бок бьёмся, плечом к плечу…
ПЕТРОВ (поводя автоматом, ласково). А вовсе это, Федя, и не измена! Просто
первую карьеру… истинную карьеру свою – начал я ещё задолго до еврусской!
(Обернув к Омару лицо, прижимает левую, свободную от автомата руку к
бедру, как бы по стойке «Смирно!», ликующим голосом). Товарищ капитан!
Разрешите доложить! Ваше задание выполнено!
ОМАР (снимает и отшвыривает в сторону тёмные очки; у него оказываются
светлые, прозрачно-голубые глаза. Медленно). Это хорошо, Семён, что
молодости не забываешь! (Мечтательно). Какая была пора
– разве выкинешь её из памяти? Середина десятых… Родная Академия…
бурлящий, судьбоносный период… романтика… (После паузы, жёстко). Теперь к
делу! Сколько наших в Президентском дворце?
ПЕТРОВ. Кроме меня - двое. Только сейчас, ночью, – никого. (Извиняясь). Не
мог я предвидеть такого развития событий…
ОМАР (резко). Срочно вызывай обоих. А покуда – программа следующая.
Арестовываешь Президента. Вводишь Чрезвычайное положение. Издаёшь указ…
ПЕТРОВ (неуверенно). Можно ещё ракеты перенаправить… на Израиль, на США…
ОМАР. Это от нас не уйдёт… это по согласованию с Палычем. Шевелись!
ПЕТРОВ (оглядываясь вокруг; он не может выпустить автомата из рук, ему
нужна помощь. Оценивающе). А ну, Соломон! Ты ведь не дурак у нас, ты уже
понял! Соображай: всю полноту власти принимаю на себя! Ты и твоя команда
поступаете в полное моё подчинение! (Напряжённо). Приказываю: немедленно
арестовать бывшего Президента!
Долгая пауза.
СОЛОМОН. Слухаюся!
Приближается к ФЁДОРУ, на ходу извлекая наручники. Защёлкивает их на
запястьях ФЁДОРА.
ПЕТРОВ (со вздохом облегчения). Вот эдак-то оно лучше! Это тебе зачтётся!
(После паузы). В карцер его… веди, а я (поигрывая автоматом) – провожу.
ФЁДОР (голос его колеблется). И ты с ними, Соломон?
СОЛОМОН (угрюмо). Не з ними я – сам з собою! Програли ви, Фёдор Ефимович.
Чого вже тепер… (Тянет его за наручники). Пишли, бывший…
СОЛОМОН и ФЁДОР медленно, гуськом продвигаются к двери. Когда они минуют
ПЕТРОВА, СОЛОМОН неожиданно с силой отталкивает ФЁДОРА в сторону, тот
рушится на пол.
ОМАР (кричит). Берегись!
СОЛОМОН, низко пригнувшись, резко отскакивает в противоположном
направлении.
Шмаляй же!
ПЕТРОВ выпускает по СОЛОМОНУ очередь – вся она проходит, впритирку, над
головой СОЛОМОНА, в щепки разбивая портрет Бориса Немцова на стене.
СОЛОМОН, почти в горизонтальной позиции, стремительно бросается на ПЕТРОВА
и мощно бьёт его головой в пах. ПЕТРОВ, охнув, складывается пополам, роняя
автомат. СОЛОМОН, вскочив, наносит ему удар ребром ладони по шее, тот
обвисает у СОЛОМОНА в руках. Пауза.
СОЛОМОН (Фёдору). Зберегти… або краще добити?
ФЁДОР (после краткого размышления, спокойно). Добей. Суд над такой гадиной
- позорищем стал бы для Евруссии…
СОЛОМОН резко, с хрустом, поворачивает голову ПЕТРОВА, отшвыривает тело в
угол. Приблизившись к ФЁДОРУ, достаёт ключ, размыкает наручники. Пауза.
ХАЛИФ беснуется и громко вопит в своём пузыре, вероятнее всего, ругается
по-арабски.
Картина 14-я
ФЁДОР. Благодарю, Соломон! (С чемоданчиком в руках, усаживается за стол
напротив компьютера, набирает шифр, открывает). Что ж… вернёмся к нашим
баранам… (Внятно). Внимание, так называемый шейх Омар! Начинаю отсчёт
времени по новой. Если через десять минут (глядит на часы) я не увижу
чёткого прогресса в исполнении моих требований… вот палец, вот красная
кнопка. Ты осознал уже: я не отступлю!
Тишина.
Кстати, принимай поздравления,
товарищ капитан… теперь, верно уж, товарищ генерал-лейтенант? Вам
удалось-таки преуспеть в одном: вы довели Евруссию до точки кипения, когда
ненависть становится сильнее любви, сильней страха!
ОМАР (горестно). Облом, Сеня… Совсем к старости реакцию потерял…
ФЁДОР (грозно, даже зловеще). Всей вашей шушере - не воротить кошмара
двадцатого века, когда еврейская кровь, да и русская тоже, хлестала рекой!
Теперь, в середине двадцать первого, мы могучи, как никогда, – и возмездие
будет страшным! Не ждите пощады: плевка растёртого не останется ни от них
(кивает на Халифа), ни от вас!
Молчание.
(Поспокойнее). И поверь: за
одиннадцать минут – никуда тебе не улизнуть и не скрыться! Между прочим:
если вдруг исчезнет этот пузырь… или же один из вас сделает попытку
выбраться из него… кнопку нажимаю мгновенно!
ОМАР (с сомнением). И ты мне лепишь, что эдак вот, как не хрена делать,
замочишь, заодно с нами, собственную дочурку? И сто тридцать пять
заложников?
ФЁДОР (с глубоким убеждением). Как раз то, что я делаю - единственный
способ спасти их, вырвать из ваших подлых когтей! И он непременно
сработает, этот способ! Ибо ты-то уж точно не веришь ни в какой рай!
(Усмехнувшись). Тебе ведь надо ещё пожить для себя, успеть потратить свои
миллионы, где-нибудь там, на Сейшелах! (Помолчав). Впрочем, может, ты – из
убеждённых, борец за идею? Говорят, встречаются среди вас и такие, хоть
верится с трудом. Тогда
– что там у тебя в чести: сплочённость рядов, верность идеалам,
рост вашего могущества в мире? Ты ведь успеешь ещё возглавить всю контору,
сменить самого Палыча! В любом случае, преждевременная смерть никак не
входит в твои планы. Итак: всё это
– или щепотка пепла! Тебе решать! (Взглянув на часы). Восемь минут
на размышление…
Пауза.
(Громко). Эй, Зяма! (Не сразу).
Ах, чтоб твою… Соломон, включи-ка нам метроном!
Начинает работать метроном: тик-так, тик-так, тик-так…
Медленно меркнет свет. Тихо, едва уловимо вступает мелодия, та самая, что
и в начале.
ЗАНАВЕС Лето 2016 г. |
 |
| |||
