Ленинбургский романс
Стихи

***
мне кажется уходят поезда туда куда не дотянуться строчке поэты любят чтоб была звезда как в роуд-муви шпалы одиночки чтоб осень чтобы ливень чтоб кресты мосты посты и часовые стрелки мне кажется слова давно пусты ноль в колесе по кругу мчащей белки мне кажется за формою дождя мне видится как в полдень слепнут совы толпа в предощущении вождя и ум в печальных поисках основы мне кажется в прокуренной ночи не спят врачи пожарники и стражи ждут склянки для анализов мочи и парусники смены такелажа над спящим миром крестик самолёт лист пастернака финиш подрифмовки обкусанные пальцы недолёт великий смысл внезапной остановки когда бы за течением воды умыслить переходы лука в лиру я думаю печальные труды бессонный мозг насилует квартиру отдай бумаге выплюни комок и дай зарок довольствоваться малым а за окном гуляет матерок и гонит околесицу по шпалам

***
а в стратосферах
в ловких танцах страт
в пунктирах биоритмов мирозданья
божественный и гибельный парад
сердечного несчастного мерцанья
далекий звездный свет
парад планет
и прочая и прочая
и всё же
антенною не спит в ночи поэт
размазывая соль по пьяной роже
великий химик – космос интеграл
покрыто мраком всё и шито-крыто
как тот межгалактический причал
войны и мира в реках гераклита
а он сопит
затяжки топит в воск
закидывает шило в глотку – розги
и весь сплошной изогнутый вопрос
вопросом на вопрос сжигает мозги
а в стратосферах
в этих блуднях страт
великий магистрат считает души
парад планет предчувствует закат
и стонет
аж закладывает уши

***
Отлеталось.
И крылья сложил.
Сопла вдрызг.
И соплива подушка.
Как-то криво и косо прожúл.
Как дожủл –
от полушки до кружки.
С пóйлом
(господи!) – чистый бензин.
И на кухне,
в ночном пищеблоке –
Чем запить-то?
Ни Зин, ни кузин.
Все сбежали от этой мороки.
Свет поэзиеф! Проза мертва.
Шприц в бедро,
и три кубика нервам.
Нас несет по просторам канва.
Где ты, первый?
Я следую стервой.
Я из этой, из чистой Любви.
Свет стерильный.
Больничная хата.
Это гибельность с детства в крови,
И за что-то треклятая плата.
– Ни фига! Я люблю тебя, жись!
(Эта сказка черна и интимна).
Сколько раз я шептал: «подавись!»
И надеюсь, что это взаимно.

***
я почка
я кочка
я радиоточка
я отчимом дочкам
разбитая бочка
я отче не ваш
не спаси меня боже
я ложен
я как-то неправильно
сложен
я пропитый
с кожею дряблой обвислой
я весь мочекаменный
и углекислый
с моста
этот вечный развод над невою
и этой неве
про вину свою вою
инфантом в разлив

я поранил свой пальчик
бежит к тебе мама
твой старенький
мальчик

***
Гори, гори, моя звезда.
«Монады»*.
Приготовь подушку.
На ловких стрелках поезда,
где переводят куш на Кушку.
На дальней станции сойдет.
Какой-то.
Пронесется мимо:
– А вдруг не я?
И мысль уйдет.
Иной
за далью неловимой.
Не тут.
За тридевять земель
произойдет строка в бумаге.
И мыслей этих карусель…
И через горы и овраги
несет энергиями ток.
С чего вдруг мистикой контужен?
Лежишь глазами в потолок.
И на фиг никому не нужен.
————————
* «Монады» Д. А. Пригов

***
БГ
бегония
огней
так много городских
и в пригород
тех Ленинградских областей
от областной судьбы твоей
сбегаю к черту
словно выпорот
уж век – очко
там Дэвенпорт
в зал славы за Большою лужею
а я ничком
«Советский спорт»
о том втирает мне за ужином
случайно за бугром издат
плетусь в разбитый «Лениздат»
на Моховую
тот – Фонтанковый
который был «Политиздат»
лихими мальчиками взят
и значит не противотанковый
за далью не такая даль
а только пьяная печаль
ночами памятью контуженый
лицейское на вес
миндаль
и Невский
голый и простуженный
поговори со мной о том
вот Цокотуха
Кошкин дом
а Сол Беллоу
разбил всё «Герцогом»
всё перемешано кругом
скелеты
шкаф
и я за дверцами
с лошадкой-палкой
детский плач
и Таня уронила мяч
и тот
кого не помню папою
и память –
форменный палач
и мишка
с непришитой лапою

***
я к вам пишу
как костыли к ушу
как правила
к клиническим ответам
я ветром полоумия шуршу
глумясь
над дисциплиною сонетов
как вавилонской башни
магистрал
венком к решётке
и не в летнем саде
а за которой падаем в астрал
и водка в глотку
льется на надсаде
я к вам пишу о чем молчит поэт
а свет ложится завтра на работы
куда мильярдно
выписан билет
где нет субботы
чёрные субботы
и в поте лиц
а подле чёрных касс
грошовое отчаянье веселья
и падают звездой
в последний раз
зажечь
и
в вечный мóрок новоселья
я к вам пишу
а более чего?
ни вкривь ни вкось
лишь с косяками знался
я так же как и все
искал всего
и за земную ось не удержался
заварен чай
заточен карандаш
а дашь? не дашь?
всё врет литература
а истинно блаженен бумбараш
и обгрызая кончик кох-и-нура
и пепел на пол
мимо чашки чай
ну где ты?
выручай!
сорвались строчки
к тебе пишу
иди уже встречай
ищи в приюте
место одиночке

Ленинбургский романс

Моим дочерям,
появившимся на свет на Васильевском острове,
Татьяне (в Ленинграде) и Наталье (в СПб)

заутреня
и с горем пополам
с горючим чаем
чаяно ль нечаян
и в хлам
и хоть в окно
бежать словам
и наступает день
до слез отчаян
и снегу
этот день не пережить
растворено
пропащее в природе
течет
уже вот-вот
должно поплыть
как смысл
на философском пароходе
безглазому туману
все равно
всепроникаем
плесенною пищей
ума непостижимое
как дно
и осознанье
сколь давно ты нищий
как пропасть
поражения в правах
не билль а быль
и боль развоплощенья
зима
на петербургских островах
кладбищенская сырость
просвещенья
витальный смог
неистребим совок
как запах щей
с конногвардей газпрома*
как воробьев
таджикский говорок
как серость
ленинградского горкома
в зените** сплава
в ротенбергах ска***
шаломе мордобоя
финкельштейна****
былая слава
невская доска
прогресс
как относительность
эйнштейна
с утра соплей
слезами не залей
а до идей
как до фантазий клодта
излюбленными
яйцами коней*****
а резус не прошел
в приемной отта******
и мы помчали с водами
большой*******
он принял нас
васильевский блаженен
и век поплыл
узбекской анашой
и смылся
как с купюр
миндальный ленин
и смылись все
и смысл между строк
уж четверть века
как не появлялся
проснулся рано
как щенок продрог
и сел писать
как сэсэсэр распался
——————————————-
* офисы «Газпрома» на Конногвардейском бульваре
** ФК «Зенит»
*** Ротенберги, владельцы ХК «СКА»
**** Вадим Финкельштейн, владелец М-1 Global
***** легенды о конях Клодта на Аничковом мосту
****** НИИ Акушерства и гинекологии им. Д. О. Отта (роддом)
******* Большой пр., ВО

Б.П.

сентябрь
достать чернил и вылить
и запретить стихи строчить
дать закодированным
выпить
глухонемым
заголосить
услышать это оглашенье
слепым
увидеть память снов
умалишенным
на мгновенье
явить творение основ
а смысла нет
в листве горящей
в осеннем вызове воды
но есть
в природе говорящих
предощущение беды
как в той
оставленности богом
душа предчувствует обрыв
сплошной шлагбаум
всем дорогам
и окончательный разрыв
…
до февраля не дотянули
навзрыд
в сентябрьскую течь
и в тех чернилах
утонули
и здравый смысл
и ночь
и речь

жене (…на 1981 год)

это чистое виденье
сон пугающей мечты
как над юношеством бденье
гений чистой красоты
том стоит а под обложкой
фото той что сердце рвет
эти формы
эти ножки
эта челка
этот рот
над доской портрет толстого
а ботинки сука жмут
не приемлет подростковый
ум ни май ни мир ни труд
вот она головкой вертит
чует женское вперед
а в глазах такие черти
в животе водоворот
это было
было дело
тыщу лет тому назад
это старость полетела
в юность
в школьный ленинград

***
не ждите не ждите
ведь лучшие годы прошли
они с нами шли
когда мы
и не знали об этом
мы их не заметили
мы за ответами шли
они нас нашли
когда мы
уже знали об этом
что лучшие годы
ушли

***
правда с кривдой
сидели на горочке
а под горочкой
рай или ад
только всяк
кто с спустился
с пригорочка
не вернулся
с ответом назад
все покинули
канули
сгинули
белый свет
ожиданьем томим
правда с кривдою
вдою раскинули
знать придется
спускаться самим

***
этим строчкам
не светит конец
ни к чему не ведут
раз зачеркнуты цели
в этой матрице
гибельно всё
ё моё
бедный федоров
как же хотел ты
нас всех воскресить*
очень прост этот план
и тебя ни о чем не спросить
не спросить соловьева
не софийствует больше никто**
лишь ночами артур
в своем черном пальто
все кукует на горной вершине
всё о мире как воле
представление звездам рисует
корень четверояк
для закона
оснований достаточных нет***
и счастливейшим был
нерожденный****
пустота пустотой
в пустоту опускается шар
свет рождается мертвым
в девайсах иконах
миру прах
и на вечныя лета
если быть
оснований достаточных нет
спи и ты бодрийяр*****

—————————
* Фёдоров Николай Фёдорович – русский философ-богослов, основатель «русского космизма» и «философии общего дела» как «всеобщего воскрешения усопших», которое считал исполнением Божией воли.
** Учение русского философа Владимира Соловьева о Софии.
*** Артур Шопенгауэр. Основной труд «Мир как воля и представление». Ключом к нему служит работа «О четверояком корне закона достаточного основания». Ключом к которой являются «Афоризмы житейской мудрости».
**** Датский философ Сёрен Кьеркегор в своей работе «Несчастнейший» самыми счастливыми назвал нерожденных.
***** Французский философ Жан Бодрийяр.

***
подающим надежды
вот так эту жисть и дожить
стихотворчество пить
и доить ненавистную прозу
раскорячившись между
себя изводить и душить
даром переводя
переваривая целлюлозу
а и проклятый творчеством
корчеством выкорч иван
дураком доживать
пережевывать буквицы пищу
этим именем отчеством
вдавлен до пола диван
этим отчеством именем
выстрочен сирый и нищий
ты поплачь дурачок
а и явится чудо чудес
из словес до небес
славы блеск
вензельета крылата
и отскочет крючок
и придет вседержитель собес
и глагольствует yes
золотая шестая палата

***
Не парадоксов друг.
Не гений.
Так получилось.
Мир растений.
Кто вкривь, кто вкось.
Межзвездный гость.
И сами звезды.
Всё былось.
И что ему тогда казалось?
И ведал ли?
Какая жалость…
Нам знать того…
И что он нам?
Когда и мы, и всё –
он сам.
Куда забрел уже не знает.
И этим миром пребывает.
От мира есть.
И миром есть.
И миру мировая весть.

***
обожрешься собой
захлебнешься словами
пой рефлексия
ной
бог привет
между нами
за тобою собой
наблюдает оно
дно проекции той
о моё сатанó
человеко за веко
бревно во всю зенку
тем бревном
я пожизненно
вмазанный в стенку
припечатан
за лужей большой
напечатан
и надежно в ряды
запечатанных спрятан
рвется вон из себя
охреневшее эго
в микроскопе творец
наблюдает как мега
среди прочих
микробом корячится мег
задыхается
бедный
смешной
человек

***
когда из букв
кончились слова
когда самих не стало
этих букв
космические струны
трын трава
не выдавили
поминальных звуков
все ухнуло
в кромешную дыру
все провалилось
в мóрок коматозный
вселенский пес
забился в конуру
и выл на звезды

***
я повякаю
чего-то накалякаю
я состряпаю
свой гоголь моголь свой
я кириллицею
столбиком заляпаю
лист бумаги
паранойей дождевой
серым грифелем
на белое и серою
мышью шишелом
и мышелом тоска
словно триппер
из общаги сэсэсэровой
гвоздь
и тем гвоздем
прошитая доска